Никогда не верьте тому, что кажется; верьте только доказательствам.
Чарльз Диккенс
Нет лучше правила в жизни.
Объективность. Пожалуй, именно эта категория сегодня в научном исследовательском поле является самым настоящим камнем преткновения. И даже не в силу отсутствия методологии или надёжных подходов, на самом деле, вековой научной мысли есть чем гордиться. Скорее, в силу не столь давней, но как-то изумительно прочно укоренившейся привычки. Привычки ссылаться на уже написанное, цитировать предшественников, намеренно отдавать предпочтение письменным источникам как руде исследовательского материала, пренебрегая иными инструментами и ресурсами.
Думаю, январь 2020 года ознаменовался для многих учёных и экспертов прекрасной новостью. Так, в ближайшее время выйдет необычная монография – фундаментальный научный труд в поле Источниковедения под названием «Фотография как источник научной информации». Авторы данного труда – академик, руководитель Экспедиционного Корпуса НИИ Памяти, PhD Олег Мальцев; профессор, доктор философских наук Максим Лепский и член-корреспондент УАН, репортёр и журналист Алексей Самсонов. Так, именно в этом труде учёные-прикладники затронули одну из самых комплексных и непростых проблемных парадигм современности, а именно: объективность как ключевой параметр научного исследования.
Безусловно, заявлений о стремлении к объективности недостаточно, чтобы действительно достичь намеченной цели. Для этого надлежит использовать соответствующий инструментарий и методологию. И в 21 веке мы располагаем прекрасным инструментом регистрации научных данных, и источником научной информации, и источником доказательств научных гипотез. И в одном «лице» единовременно все эти важные функции объединяет одна категория – Фотография. Несмотря на множество преимуществ, сегодня фотографии не уделяется должное внимание (особенно на постсоветском пространстве). Существует и вовсе расхожее мнение, что «…фотография ничего не даёт и мало что меняет».
Наверняка многие предпочтут спорить о том, что фотография не является источником научной информации; напрямую это касается, чаще всего, представителей, выражающих частные политические позиции в науке. Дело в том, что таковым представителям наличие фотографии как методологического инструмента – весьма невыгодно. Стоит ли развивать рассуждение далее, чтобы прийти к пониманию, что значит серия фотографий, противопоставленная «научным работам», рассыпающимся ввиду собственной несостоятельности и несоответствию действительности.
Как бы то ни было, фотография исключает любое искажение. Единственное, непрофессионально выполненная фотография может содержать ракурсные искажения; порой встречаются и подделки. Например, предмет исследование (или его элемент) может быть заснят не с того ракурса. Ракурсным искажением, впрочем, можно пренебречь при исчерпывающем анализе групп фотографий или добавив новый снимок (например, собственноручно сфотографировать объект, как того требует научная задача).
Ракурсное искажение – это всегда временное явление, легко устраняемое, по причине того, что существует выбор из множества ракурсов, а значит, можно «достроить» исследуемую картину посредством нескольких добавочных фотоснимков. Работа с серией фотографий – это всегда преимущество для учёного или эксперта, более того, самостоятельная проверка фотографической выборки не занимает много времени. К тому же, если раньше фотография была менее доступна, сегодня по праву появилось больше возможностей для проверки тех или иных данных. Зная местонахождение объекта, можно, в частности, изучить в «Google Фото» месторасположение интересующего объекта, приблизить изображение и проверить, соответствует ли оно тому, что показывает отдельный фотоснимок. Также можно физически отправиться к объекту и разобраться во всём самостоятельно, безусловно, ежели параметр достоверности будет интересовать исследующего с научной точки зрения.
Впрочем, времена меняются, эпохи правителей сменяют друг друга, и то, что было выгодно одним, перестаёт быть выгодным и нужным другим последующим приверженцам определения «преходящих истин». Приведём пример из альтернативной отрасли. Так, многим знакома следующая тенденция: как одни «добрые люди» были преступниками, а затем, спустя некоторое время, становились порядочными гражданами. И, конечно же, факт наличия фотографий преступлений, совершаемых этими люди на протяжении длительного промежутка времени, им совсем не нравится. Они хотели бы их уничтожить, стереть из памяти, однако свершить таковое «таинство» над фотопамятью ещё никому не удавалось.
Что немаловажно, сегодня фотоаппарат есть в наличии не у одного конкретного человека или избранной группы лиц. Развитие фотографии всё больше и больше препятствует актам сокрытия какой-либо информации, а возможности современной техники позволяют получить очень четкий и детальный кадр.
Используя для фотографирования длиннофокусные объективы (приобретённые даже за небольшие деньги) можно дотянуться с помощью фотоаппарата куда угодно. Например, фотоаппарат Nikon Z-50, у которого китовый объектив с фокусным расстоянием 50-250 мм., что в пересчете на полный кадр составит почти 100-500 мм – отменный образец. Такое фокусное расстояние позволяет дотянуться куда угодно, приблизить, что угодно и рассмотреть на близком расстоянии всё, что нужно. Раньше таких возможностей фотография не предоставляла и, соответственно, детализировать что-либо было крайне сложно.
Доказательства в фотографии очень часто требуют точности и детализации. Конечно же, чем стремительнее развивается фототехника, тем большее количество подделок будет появляться в силу возможностей, предоставляемых электронной фотографией. Потому я придерживаюсь практических взглядов Одесского фотографического общества относительно того, что все электронные кадры необходимо дублировать на плёнку и быть внимательным к искажениям в фотографии, поскольку в электронную фотографию очень просто вносить изменения при помощи Photoshop. Впрочем, любому профессиональному фотографу или пользователю Photoshop такое «чудодейство» сразу будет очевидным. Чем лучше учёный разбирается в фотоаппаратах, фотографии и программных продуктах, обрабатывающих фотографии и позволяющих работать с RAW-файлами и пр., тем лучше и быстрее он научится определять подделки, тем самым не позволяя чему-либо вводить в заблуждение.
Сегодня учёный должен быть экспертом в области фотографии. Математик, конечно, может возразить: «А зачем мне быть экспертом в области фотографии, если я занимаюсь цифрами?» Безусловно, в мире существует не только математика, но и огромное количество других наук. Всё равно сегодня без фотографии учёные как таковые не смогут существовать без фотографии, поскольку сегодня в международной практике именно аналоговое фото становится ключевым и самым существенным доказательством факта проведения научного исследования. По факту, чтобы обнародовать результаты собственных научных исследований, так или иначе необходимо и их проиллюстрировать, и быть готовым показать, как выглядел сам ход научного проекта или изыскания. Аспект документирования предполагает использование фотоаппарата, как такового.
Рассматривая фотографию как источнике научных доказательств, необходимо учитывать два аспекта:
1. Необходимо исключить возможность введения в заблуждение. С этой задачей прекрасно справляется аналоговая фотография (плёночная).
Немаловажно следующее: большинство фотографий в период ХХ века было сделано на плёнку; как известно, цифровая фотография появилась сравнительно недавно (хотя и достигла таких масштабов, что сегодня почти у каждого второго в мире есть цифровой фотоаппарат). И мы можем рассматривать фотографию как источник доказательств, прежде всего потому, что непосредственно фотография позволяет исключать вероятности и возможности введения в заблуждение. Фотоснимок передаёт изображение без словесного искажения, минуя призмы восприятия или так называемый «человеческий фактор».
2. Необходимо научиться составлять объективную выборку фотографий для исследования. Безусловно, чтобы извлекать информацию из фотографической выборки, необходим высокий уровень эрудиции.
Учёным, посвятившим себя гуманитарным наукам, в том числе, не рекомендуется пренебрегать фотоаппаратом как инструментом научного исследования и ресурса, обеспечивающего системность научного исследования, его регистрации и, соответственно, основания для последующего доказывания.
И даже если сегодня вам такая «затея» может показаться скептической, всё же, стоит позаботиться о скором будущем и, как минимум, к потенциально возможному запросу: «…будьте добры, продемонстрируйте, как Вы проводили представленное исследование?»
Сегодня, не имея навыка журналиста, очень сложно работать в таких областях как криминология, проводить психологические исследования, антропологические исследования, социологические исследования, философские рассуждения и исследования, исторические изыскания и не только. Любая научная работа требует фото- и видеорегистрацию с целью дальнейшей демонстрации большому количеству разных людей результатов итогов и результатов научных исследований. Для людей вненаучного круга таковые данные также становятся источником научных доказательств. Как учёные, так и люди, интересующиеся конкретной проблематикой, например, смогут самостоятельно проверить и проследить ход изысканий, чтобы убедиться в валидности заключений, представленными учёными.
Обратим внимание и на тот факт, что сегодня существует две формы донесения графической информации – это рисунок и фотография. Рисунок представляет попытку графического объяснения своих идей (наброски, скетчи, схемы, зарисовки и пр.). Фотография – изображение, зафиксированное посредством третьего элемента (фотоаппарата), оно лишено добавленных элементов, зависимости от художественности, от субъективного представления рисующего и пр. Фотография, подобно «вещи в самой себе» потому-то и занимает особое место в картине объективности, позволяя доказывать открытия, исследования и умозаключения учёного, которые он излагает.
Существует огромная, для многих исследователей порой поистине непреодолимая проблема, связанная непосредственно с созданием рисунка – и это навыки живописи. По факту, редки случаи того, чтобы ученые выступали одновременно и живописцами, людьми, способными рисовать качественно. Навыку живописи необходимо длительно обучаться. Однако в ключе фиксирования научных изысканий данную проблему сегодня можно легко разрешить: ученый может некие наброски или даже длительные описания демонстраций, экспериментов и пр. заменять фотографией и доносить результаты своих исследований, равно как и их доказательства до академического научного сообщества.
Существует определенный психологический эффект, при котором условно среднестатистический человек (с точки зрения уровня подготовки) читает «непонятные» научные труды, научные статьи, которые содержат огромное количество неизвестных, габаритных и витиеватых терминов и конструкций. Собственно, чаще всего дело даже не в терминологическом аппарате и не в манере донесения данных до читающей аудитории, но в том, что научные труды не проиллюстрированы доказательствами и наглядными демонстрациями. Так, читающий вынужден принять данный текст за правду и истину в последней инстанции. Именно «вынужден», ибо признать себя дураком человек желает меньше всего (пускай и мысленно).
Многие ученые, к сожалению, пренебрегают столь мощным инструментом объяснения результатов своих исследований как фотодоказательства и не желают создавать академическому сообществу объективное представление о предмете исследования. Данная система логически работает и «от противного»: представители вдумчивой и читающей аудитории могут начать задавать неудобные вопросы, на которые нет ответов, либо которые могут повлиять на результаты их исследования. А потому, соответственно, «меньше фотографий и разъяснений иного толка – меньше вопросов». Фотография – это инструмент, с которым мог бы работать и ученый, и человек другой профессии. Рассматривая фотографии, даже человеку, далёкому от науки, лабораторий, экспедиций и прочего, было бы легче разобраться и понять исследование, а также сформулировать по нему вопросы, нежели просто прочитав научный текст. Так, фотография выступает чуть ли не единственным объективным источником доказательств, который понятен широкой аудитории с разными взглядами, профессиональной судьбой и уровнем знаний.
Безусловно, сегодня многие науки стремятся к математизации, к использованию количественных показателей вместо того, чтобы иллюстрировать качественные показатели надёжных данных и непредвзятых доказательств. И тому есть причина: формулами, вычислениями и порядками цифр намного легче вводить людей в заблуждение, непосредственно проще избегать ненужных и неудобных вопросов. Конечно же, никто не оспаривает существование математических методик исследований или их полезность, напротив; всё же, для доказательств научных теорий, для обоснования открытий, для донесения информации до широких масс людей, математических показателей не достаточно.
Математические показатели как таковые не дают толчок к исследованию, не позволяют обратить внимание на что-то существенное в поле неизвестного – на актуальную тенденцию, феномен или явление, — не способствуют появлению новых и идей. Идея – это образ, ретрансформированная картина и изображение. Именно качественные показатели, эвристические модели, изображения, даже инсайты и прочие когнитивные элементы дают толчок к философскому рассуждению, научному рассуждению, междисциплинарному исследованию, а не ведут к ограничению математическими линейными методами анализа. Как писал в своих трудах немецкий психолог Герд Гигеренцер: «Человеческий ум не предназначен для работы с цифрами». Человечество, на протяжении длительнейшего периода своей эволюции никогда не пользовалось цифрами в суждениях (как то: принятие решений, формирование гипотез, выдвижение тактических предложений или концепций). Таково было общее положение до внедрения практики обязательного изучения математики в средней школе. Безусловно, когда нужно возводить, например, фортификационные сооружения, математика и геометрия необходимы для расчёта тех или иных показателей, но это вспомогательная, вторичная величина, потому как, прежде чем что-то построить, нужно сначала это представить, увидеть, а потом уже рассчитывать. То есть, математические данные являются вторичными и никогда не были первичными в сознании человека, о чём также пишет Г. Гигеренцер в труде «Адаптивное мышление».
Гигеренцер также описывает, что когда человек сталкивается в жизни с цифровыми показателями, в конечном итоге ошибка в его суждениях не минуема. Ум обывателя 21 века не способен без специальных вспомогательных средств работать, например, с Байесовской моделью. Человеческий психологический аппарат использует какие-то иные показатели, не количественные, но качественные. Качественные же показатели требуют иллюстрации. Математика, таким образом, выступает на «вторых ролях», не будучи «королевой наук»! Глубокая убеждённость иных представителей математического сообщества в том, что «математика – королева всех наук» – это абсолютное заблуждение, в силу того, что психологически человек никогда не работает с математическими показателями, более того, цифрами и числами наш разум откровенно пренебрегает. Так, ум и разум не способны адекватно оценивать абстракции математической науки. Например, если бы человек мог 3578 умножить на 112 277 в уме, то никто бы не изготавливал калькулятор, никто бы не создавал иных вспомогательных средств. А делать выводы из обстоятельств или увиденного человек способен без каких-либо вспомогательных вычислительных средств.
Было время, когда математика считалась королевой наук, затем «расстановка сил и акцентов» изменилась, и физика стала центральной наукой. Учёные из иных, даже не сопряжённых областей, пытались подражать физической модели и методологической системе, которая, надо сказать, для демонстраций крайне эффективна. Иеронимо де Каранза так и пишет в своем труде «Философия оружия», что «…всё постигается через демонстрацию». Но никто не станет спорить: чтобы продемонстрировать, прежде необходимо безупречно знать и досконально разбираться в том, что подлежит демонстрации. Данный принцип, бесспорно, касается не только фехтовальщиков, но напрямую соотносится с наукой.
Сегодня эвристическая модель как фундамент и плацдарм будущих научных открытий является одной из основополагающих и централизованных академических систем. Математические методы исследования выступают лишь элементом контрольно-проверочной системы выводов, а не способом получения научной информации из поля неизвестного. Любой математик подтвердит, что математика – это абстрактная наука, наука допущений. Поскольку дважды два четыре будет только в десятеричной системе координат. В другой системе координат будет совершенно иной результат. Если в десятеричной системе координат сфотографировать, а потом в двадцатеричной системе координат повторить такой же снимок, то фотография не изменится. Фотография -безсистемно-координатное явление. Её можно воспринимать по-разному, в разных системах координат, частях света, в недрах разных институций, однако сама фотография от этого никаким образом не изменится (в отличие, скажем, от математического уравнения). Восприятие может измениться, но ничто не мешает поменять восприятие, введя другую систему координат. Взглянуть на фотографию, исходя из требований разных систем координат (одно дело смотреть на фото как учёный; другое дело – как адвокат или криминалист) — всё это в силах человека, поскольку человеческий разум и ум прекрасно работают с образами и изображениями.
Когда речь идет об объективности фотографии как источника научных доказательств, необходимо отметить, что тщательность в работе с изображениями, является основным фактором достоверности. Тщательный отбор выборки для исследования, тщательный анализ изображений, применение разноплановых научных методов для анализа, приглашение объективных, незаинтересованных экспертов, организация консилиумов и прочие подходы дают возможность беспристрастно подойти к выводам исследований.
Фотография как источник научных доказательств – это прочное основание для того, чтобы строить абсолютно объективные гипотезы и обнаруживать, а затем и обнародовать их доказательства, в том числе, посредством фотографической выборки. Например, когда я, исследуя в экспедиции Кейптаун, не нашёл ни одного ножа на фотографии, а потому пришёл к заключению о том, что нож был не актуальным в тот момент времени. Исследуя архивные фотографии, изучая общедоступные фотографии и работы фотографов, которые находились в этих трущобах в тот или иной момент времени, я не увидел хотя бы один снимок с ножом. К примеру, если взять уголовные дела, можно изучить фотографии, которые криминалисты отсняли на месте преступления и увидеть орудие преступления.
Также в судах репортёры фиксировали демонстрацию доказательств орудий преступлений, когда судья и помощники показывали на судебном процессе, чем было совершено преступление, при каких обстоятельствах и т.д. Репортёры должны были это фотографировать. Значит, такие фотографии где-то должны храниться, если их нет в свободном доступе, значит, они могут быть элементом архива. Если фотоснимки не являются элементом архива, они могут быть элементом какой-то монографии или книги и находиться в библиотеках. Всегда можно найти фото-доказательства, если таковые существуют.
Недаром ещё в древности говорил Сократ: «Кто хочет — ищет способ, кто не хочет — ищет причину».
Последние несколько лет доктор Олег Мальцев исследовал Юг Италии, изучая философию этого края и особенности его субкультур; причём, достаточно длительно стоял открытым вопрос о том, какое оружие использовалось в Калабрии, и в ходе экспедиционных исследований поиски увенчались успехом! Благодаря содействию Антонио Никасо Экспедиционной группе удалось попасть в калабрийский архив, где учёные не упустили благодатную возможность сфотографировать многие уголовные дела, в которых ярко продемонстрированы орудия преступления. Фотоматериалы из уголовных дел позволили прийти к выводу, что всё, о чём пишется и говорится сегодня в открытых источниках – это обман. Нет в уголовных делах по реальным, фактически совершённым преступлениях тех видов оружия, о которых сегодня так много рассказывают «мастера» на Юге Италии. Этот пример ярко демонстрирует, как оперативно фотографии из архивных материалов позволяют восстановить подлинность исторических событий и понять, как на самом деле обстояли дела.
Подводя итог главы, хотелось бы сказать следующее: отказ от фотографии – это пренебрежение правдой в угоду чьим-то интересам. Это лишение самого себя возможности без искажений смотреть на Мир сквозь объектив фотоаппарата. Более того, заметьте: «объектив» как раз и является корнем слова «объективность».
Располагая соответствующими предмету исследований фотографиями, методологически вооружённый учёный может извлечь из среды фотографических материалов огромные пласты научной информации. В том случае, если необходимые фотографии отсутствуют, всегда есть возможность лично отправиться к месту исследования туда, и, никого не спрашивая, но при этом, соблюдая закон, сфотографировать искомые объекты.
К примеру, в Рейнской экспедиции 2019 года, экспедиционная группа НИИ Памяти посетила замок Зигмаринген, в котором представлена уникальная коллекция оружия и доспехов с XIV по XX век. Она признана одной из самых больших частных оружейных коллекций Европы. Многие из этих доспехов в мире посчитали бы японскими, однако на самом деле они являются немецкими. Впрочем, речь даже не об этом парадоксе: по какой-то причине фотографировать во многих храмах и музеях запрещено. Вероятнее всего «кому-то» может не понравится, как «излишние» факты, факты не для обывателей, могут стать достоянием общественности. Возможно, это связано и с желанием того, чтобы туристы приезжали лично и платили деньги, а не смотрели на фотографии в интернете. Также возможно, запрет на фотографирование связан с той «прослойкой» академической науки, представители которой сегодня академическую науку исказили настолько, насколько это выгодно и удобно для сохранения собственных статусов.
Впрочем, главное заключается в том, что большинство людей сегодня всё равно исследуют фотографию. Запретить или остановить это не представляется возможным, в силу того, что практически у каждого есть фото и видеокамера как минимум, в телефоне. Это ещё раз свидетельствует о том, что в наши дни скрывать какие-то явления или искажать действительность стало крайне затруднительно.
А значит, мы всё ближе и ближе к Объективности.