Профессор Матильда Маренго — австралийско-французско-итальянская ученая, PhD в области архитектуры, чьи исследования сосредоточены на современном урбанистическом явлении, его интеграции с технологиями и его спекулятивных последствиях для будущего нашей планеты. Матильда Маренго является руководителем исследований и главой факультета в Институте передовой архитектуры при Каталонской передовой архитектурной группе, научный руководитель исследовательского проекта InnoChain EU. Она выиграла исследовательский грант, финансируемый Compagnia di San Paolo для проекта «Atlante Med-Net», в поддержку ее исследований в рамках докторской диссертации в Школе Архитектуры и Дизайна при Университете Генуи и в Политехническом университете Каталонии. Получила звание PhD в области архитектуры в апреле 2014 года; научная работа «Городское побережье. Развивающиеся формы и структуры средиземноморского города. Новые модели городского мышления и перспективы».
— Спасибо большое, профессор Матильда, что нашли время поговорить с нами о городах в рамках проекта «Город как учебная аудитория». Я подготовила несколько вопросов по этой теме. Ваша диссертация была выполнена на экстраординарную тему. Не могли бы немного поделиться с нами, что это за новые модели городского мышления? Какие особенности у средиземноморских мульти-городов?
— Да, конечно. На самом деле, это большой вопрос. Но я постараюсь описать основу, базу, с которой начались исследования. Когда я начала писать свою докторскую диссертацию, в то же время я работала в ряде различных исследовательских проектов, один из которых фокусировался на исследовании северо-западного побережья Италии (как эта область был спланирована в совершенно разных секторах). Там располагается определенная серия небольших «коммун» (как их называют по-итальянски) – неких административных районов. При этом, в действительности эта прибрежная система функционировала как единое целое.
То, на что мы обратили внимание там — это в некоторой степени несоответствие между инструментами планирования (точнее, тем, как работают наши инструменты планирования городов), и тем, как функционирует территория в действительности. С этого сравнения я начала задаваться вопросом: «ЧТО или КАК мы определяем как город? ЧТО является городом?
Я родилась и выросла в Австралии, а затем переехала в Европу, чтобы изучать архитектуру. Также я была очень увлечена средиземноморской культурой, средиземноморской обстановкой, которая является очень специфической. Меня интересовал вопрос: «Как мы определяли города до настоящего времени?» А также что-то наподобие изучения спекулятивного взгляда на вопрос: «Что произойдет, если мы рассмотрим все Средиземноморье как единое целое, как единую систему? Какие парадигмы возникают из такого рода исследований или из такого видения города?»
Поэтому я начала принимать участие в серии исследовательских проектов, к примеру, в Каталонии, а также в проектах, в которых одним из направлений исследований ставился под сомнение тот факт, что мы можем назвать точные фиксированные параметры – точные критерии для определения того, что такое город.
Я начала смотреть и изучать, что происходит на побережье Средиземного моря, потому что, как вы, наверное, знаете, там, вдоль побережья Средиземного моря, расположено много разных объектов, где существует нечто вроде непрерывного городского образования. Причём, если посмотреть, например, на побережье с юга Испании вдоль всей его протяжённости, и вокруг побережья Италии, в сущности, вы увидите совсем немного мест, в которых действительно существует перерыв этой «городской» линии, которым может быть национальный парк. Но знаете, если изменить перспективу, и рассмотреть этот регион под другим углом — как единое целое, основу одного города, тогда эти части становятся городскими частями этого одного средиземноморского мегаполиса.
Я назвала его «мульти-городом», потому что на самом деле мы говорим о разных культурах… Побережье Средиземного моря очень интересно, потому что оно относится к одной культуре – средиземноморской. По этой причине люди, которые там живут, часто себя отождествляют с этой средиземноморской культурой. Но, несмотря на это, если вы увеличите масштаб и рассмотрите все более внимательно, то увидите что-то вроде разных «граней» этой культуры. Поэтому это не совсем один город. Хотя, во многих местах там находятся по несколько городов и они функционируют вместе как «единый городской континуум» и для общества, населяющего это пространство, но все же он остается это многогранный городом («городом с множеством лиц»), потому это не однородное тело городского континуума.
В ходе исследования я начала понимать, где, возможно, располагались полярности (таким образом, что два места были привлечены друг к другу). Например, существует простой пример — на юге Италии это Реджио-Калабрия и Катания. Там может быть что-то вроде городского континуума. Другой пример — на побережье Каталонии, где люди не обязательно живут в самом городе Барселоне, но могут там работать, и при этом путешествовать туда из прибрежного региона вокруг Барселоны. То же самое можем наблюдать и в Генуе (Италия), где я жила ранее. Так вы начинаете видеть и выделять город уже как некую «сеть», которая начинает развиваться дальше. Это в нескольких словах об основе моей докторской диссертации, моего исследования.
Также я поставила на исследование вопрос о том, как мы представляем города. Та динамичность, с которой они воплощаются, является чем-то, что мы больше не можем по-настоящему представить и в какой-то степени описать в статических картографиях. Опять же, как я уже говорила, я поставила под сомнение и те «инструменты», которые мы используем для проектирования городов: «Каковы инструменты городского планирования? Как долго они действительны? Сколько нужно времени, чтобы они стали очень реалистичными, точнее будет сказать — чтобы они активировались, заработали. Таким образом, мы говорим о процессе, длительность которого варьируется от 5 до 10 лет, в зависимости от того, где вы находитесь. За эти 5-10 лет город изменяется кардинально согласно тем темпам развития (эволюции), которые происходят сегодня. По этой причине поднималось много вопросов. У меня нет ответов на все вопросы, но я начала собирать определенные материалы об этом.
— Огромное спасибо. Это действительно интересно. Как эксперт по архитектуре, Вы провели междисциплинарное исследование современных городских подходов в дизайне. На Ваш взгляд, как выглядят современные архитектурные решения в строительном проектировании городов? Возможно, есть различия в подходах в Европе от других регионов мира?
— Конечно, существуют разные подходы. Потому что город — это место или пространство, в котором сходятся разные культуры общества, населяющего это пространство. По этой причине, безусловно, каждый город индивидуален, каждый из подходов — разный, потому что он связывает их с культурой. Я архитектор и являюсь руководителем исследований в Институте передовой архитектуры в Каталонии. Мы работаем над концепцией продвинутой архитектуры, которая улавливает определенные изменения в парадигме: когда это происходит, что архитектура становится уже не просто физической деятельностью, но и переходит в плоскость цифровых технологий. Таким образом, происходит взаимосвязь между технологией и архитектурой, а также то, как технология потенциально может помочь улучшить архитектуру (и наоборот).
Я думаю, что в этом смысле для нас существуют огромные возможности, поэтому такой большой интерес к подобного рода исследованиям, которые мы сейчас проводим. В частности, это может быть связано с концепцией умных городов. Достаточно часто концепция «умного города» представляла собой своего рода нисходящий подход, когда в город внедрялись технологии, помогающие управлять им. Но я думаю, что нам действительно нужно работать (и над чем мы пытаемся работать сейчас) – так это над пониманием, как такая технология может не только повысить производительность города, но и совершенствовать, повышать эффективность работы и для граждан по отношению к этому городу, поэтому мы взаимодействуем в своей работе с жителями города.
Я должна сказать, что Барселона — довольно удивительное место для этого. Возможно, вы знаете, Барселона в 2014 году получила награду «I-capital» («умной столицы»), которая была ей присуждена. По сути, это была первая награда Европейской комиссии, присуждаемая в этом направлении.
Город Барселона фактически выиграл награду, потому что внедряет технологии, чтобы «приблизить» своих жителей к самому городу. И поэтому я думаю, что мы можем многому научиться у таких городов, как Барселона. И продвигать такого рода города, где существует не только подход сверху вниз (взгляд на город), но также подход и понимание снизу вверх, и то, как эти два подхода могут позволить городу работать по-другому. Таким образом, вы можете использовать его ресурсы и материальные потоки, а также социальные и культурные потоки, и то, как их можно интегрировать, например, в разработку важных проектов, и адаптировать эти проекты для наших городских районов.
— А если посмотреть с такого ракурса, например, на итальянскую архитектуру — на ваш взгляд, она более современна на данный момент, чем испанская, или все же скорее сохранила традиции прошлого?
— Вопрос сложный, поскольку обе эти области расположены в Средиземноморском регионе. У них есть культурное сходство, определенные особенности. Я думаю, что Барселона — это город, на примере которого, возможно, многим городам Италии стоило бы поучиться. Я всегда говорю, что для меня Барселона – «средиземноморский город, где все работает».
Я бы сказала, что, безусловно, существует много того, что мы можем узнать из итальянских городов — по тому, как они росли. Они сформировали Барселону, также являющуюся своего рода «исключением» из правил, потому что город начал преобразовываться достаточно поздно. Так, в середине 1800-х годов был полностью сформирован его исторический центр. А сам город является некой мастерской, потому что это мастерская по урбанизму; план, который разработал Ильдефонс Серда. Он разработал его на основе данных, основанных на научных исследованиях того, как города функционируют и своего представления о том, как эти города могут функционировать самым оптимальным образом с точки зрения их пространственного распределения.
Таким образом, у него была уникальная возможность построить прототип того, как может развиваться город. В то время как другие города, такие как Париж, уже хорошо разрослись за пределами их исторических центров. У них был другой подход, в котором им приходилось что-то модифицировать и реконструировать город сам по себе, чтобы позволить ему соответствовать нормам здравоохранения, социальным потребностям. Как, например, открытие бульвара и тому подобное.
Барселона является своего рода городом-исключением в этом смысле, но, тем не менее, это очень «захватывающее» исключение, потому что на самом деле он представляет из себя мастерскую. Это один-к-одному выстроенный масштабный прототип того, каким должен быть город. И в этом смысле, я думаю, это невероятно интересное место.
И я думаю, что Барселона не утратила идеи экспериментировать в городе, она не боятся экспериментов в своих подходах, с возможными неудачами, которые могут возникнуть в связи с этим. Отличный пример — пару лет назад была задействована концепция суперблока, первого суперблока в Шампле. На данный момент они уже задействовали серию таких суперблоков при проектировании ряда городов. Например, в историческом центре. Но первый суперблок в Шампле был внедрен совсем рядом (рядом с тем местом, где я работаю, недалеко от Института передовой архитектуры). Так, они искали возможность перепроектировать город таким образом, чтобы «город функционировал с точки зрения транспортной развязки». Вместо того, чтобы транспортные средства имели полный доступ к каждой из дорог (они сделали сетку 3 на 3 из этих блоков), такой подход позволил создать пешеходные дороги и переходы на внутренних улицах этих блоков, а внешние улицы оставить для движения транспорта, и при этом только одну полосу движения. Таким образом, получился доступ к внутренней части блоков. Но эти блоки также позволили высвободить много общественного пространства для граждан, занимающихся другими вопросами, решающими другие проблемы на уровне города, которые также необходимо урегулировать: проблемы, связанные с утратой биоразнообразия, городской зеленью или тому подобное. Суперблоки дают, освобождая это пространство, что-то вроде решения такого рода проблем. А следовательно, и решения для других достаточно больших проблем в городе, как, к примеру, загрязнение воздуха, шумовое загрязнение и другое, что также имеет место быть в Барселоне.
С тех пор Барселона задействовала в других частях города и другие суперблоки. Это был один из таких «экспериментов» в городском планировании, но со всеми его проблемами, в конце концов, он стал достаточно успешной моделью, которую сам по себе город внедряет и дальше. И на мой взгляд, это очень интересный подход.
— Вы упомянули о прототипах. Мой следующий вопрос касается именно их. В своей статье «Эксперименты, прототипирование и цифровые технологии 1: 1 в архитектурном образовании» вы рассматриваете прототипы и цифровые технологии. Не могли бы вы поделиться с нами, какие прототипы используются в архитектуре сегодня?
Эта статья была написана совместно с двумя моими коллегами Александром Дубором и Пабло Росом. Мы обсуждали использование прототипирования в масштабе 1:1 в сфере архитектурного образования. И нас заинтересовал такой подход, потому что наш подход к архитектуре в Институте передовой архитектуры, с одной стороны, является многопрофильным (многоуровневым) и междисциплинарным, поэтому мы работаем в разных масштабах, начиная от какой-то части, фрагмента пространства, заканчивая целой географией региона. Но с другой стороны, используем и подход от материального масштаба до своего рода архитектурного масштаба, а затем и за его пределами, чтобы понять их влияние.
Мы работаем в процессе обучения. Поскольку один из лучших способов понять, как устроен процесс строительства, процесс планирования, который применяется в архитектурном масштабе — это принять в этом процессе активное участие.
Часто, когда мы просто изучаем архитектуру, у нас не так много возможностей участвовать в ее строительстве или играть одну из главных ролей непосредственно в строительстве. На мой взгляд, очень важно, что у нас, как сотрудников Института передовой архитектуры, есть возможность использовать прототипы, работать с ними, иногда создавать и свои собственные первые проекты, а также получить некоторый опыт в этой области, так как они работают вместе с рядом наставников и исследователей, которые уже имеют огромный опыт в этом вопросе. Таким образом, можно делиться своим опытом и при этом улучшать и процесс обучения.
Мы считаем очень важным саму идею, подход «обучения на практике». Разработка дизайна, основанная на исследовании, также очень важна. Мы хотим разрабатывать действительно значимые проекты, делать значимый вклад – и совсем не заинтересованы в спекуляциях на этом. Мы заинтересованы в том, чтобы понять, как можем с помощью исследований, которые проводим, а также с помощью образовательных программ, которые разрабатываем – действительно положительно влиять на пространство, в котором живем, помогая создавать лучшее будущее для нашей планеты.
— Можете ли Вы привести примеры прототипов? Что, например, Вы объясняете или показываете студентам?
— Хорошо, я приведу пример. Мы не показываем их нашим студентам. Мы развиваем их вместе с нашими учениками. Например, при внедрении суперблока, который на самом деле был разработан агентством городской экологии Барселоны, которым руководил Сальвадор Руэда, в первую неделю этого проекта – суперблока — были приглашены разные архитекторы и школы дизайна Барселоны, чтобы разработать часть этого недавно найденного и освобожденного общественного пространства. И вместе с нашими студентами, в рамках проекта ЕС под названием «Активное общественное пространство», в котором рассматривалось, как мы можем улучшить общественное пространство с помощью новых технологий и повысить его эффективность, мы разработали платформу для совместного участия, под названием «Publejark».
Что мы сделали? Мы разработали вместе со студентами серию модулей, которые затем были изготовлены в нашей лаборатории здесь, в Институте, и каждый из этих модулей приобрел свой собственный оттенок. Так, у нас есть модуль, который, к примеру, представляет рынок. У нас был модуль, который работал с растительностью. Мы разработали модуль — спортивную площадку. Все эти модули были мобильными, то есть мы легко могли перемещать и передвигать их по суперблоку с нашими учениками. Наш интерес состоял в том, чтобы создать ситуацию, в которой мы могли бы привлечь и граждан к активному проектированию этого пространства, там, где они непосредственно живут. Таким образом, это вновь открытое общественное пространство было занято такими передвижными модулями. Люди могли проходить через это пространство и сами перемещать эти модули, чтобы в конце они могли спроектировать городское пространство как они того желали, в соответствии с теми элементами, которые мы имели в наличии.
Тогда мы сделали так, что каждый раз, когда человек перемещал один из этих модулей, на земле отмечалось место, где он его размещал. Потом мы запустили дрон и собрали данные о том, где были расположены эти модульные элементы, нанесли на карту разные идеи общественного пространства. По вечерам мы проецировали эти карты на один из модулей, чтобы люди могли также видеть и получали обратную связь о том, как было спроектировано их пространство. Таким образом, идея состояла в том, чтобы создать активное общественное пространство, адаптированное общественное пространство, которое люди могли бы спроектировать так, как им нужно, которое бы соответствовало их желаниям.
Мы сделали расширение через задействование приложения дополненной реальности, по которому с помощью QR-кода можно было получить больше информации о конкретной теме модуля. Например, в спортивном модуле была информация о различных местах, где располагались спортивные сооружения или происходили спортивные мероприятия. У нас также был модуль, посвященный растительности — какие растения вы могли бы выращивать в этот период года. Это было очень продуктивное общественное пространство, которое таким образом стало интерактивным, позволяющим гражданам активно участвовать в самом его дизайне, а также учиться на нём, ведь они могут получить больше информации благодаря этому. Это один из примеров того, как выглядят прототипы.
Это идея геймификации (некой игры), которая позволяет гражданам активно участвовать в дизайне своего общественного пространства, который мы перенесли на другой уровень с нашими мастерами в городе и технологии; где мы работаем со студентами, чтобы разработать игровую платформу (близкую к SuperMario), которую мы продолжаем развивать по мере роста Института. Это была игровая платформа, которая позволяла людям, вместо того, чтобы создавать физические модули в пространстве, начать проектировать общественное пространство в цифровом интерфейсе и активно участвовать или активно делиться своими пожеланиями, а также своими взглядами на общественное пространство и то, как оно должно быть разработано.
— Огромное спасибо. Это действительно интересно, потому что вы также сотрудничаете с людьми. Как практика, такой подход действительно интересен. Если мы сравним 18-19-й век и современный подход к строительству городов, городскому дизайну, на ваш взгляд, что тогда отличалось в плане стратегии и конечного результата? Как вы думаете, наши предки были лучше современных урбанистов?
— Это сложный вопрос. Конечно, я думаю, что нам есть чему у них поучиться, исходя из того, как развивались города. И я думаю, что это фундаментальные знания, при изучении которых можно понять, что послужило причиной таких решений.
Одна вещь, которую я точно могу сказать, что определенно отличается – так это технология. У нас есть возможность собирать и систематизировать данные, например, в режиме реального времени, и понимать город в режиме реального времени, что не всегда было возможным для наших предков. Мы также обладаем вычислительными возможностями, чтобы иметь возможность обрабатывать эти данные и использовать их для разработки проектных решений, основанных на этих данных.
Таким образом, вы не только понимаете, видите город по-другому или с другим масштабом, но и активно используете эту информацию в дизайне. Поэтому, на мой взгляд, это главное отличие – наша способность сегодня понимать городские районы на разных уровнях, как физических, так и цифровых. Также и обрабатывать информацию, использовать ее для разработки адаптивных и ответственных дизайнерских решений.
Лучше они были или хуже, я не буду высказывать свое мнение по этому поводу. Как я уже упоминала ранее, нам есть чему поучиться у прошлого, и у нас будет, чему можно поучиться в будущем.
— Вы сказали, что сооружения наших предков несли также своего рода информацию, которую передавали людям. Собственно, это напрямую касается моего последнего вопроса, потому что в рамках нашего проекта основной темой рассматривается «город как учебная аудитория». Считается, что разные города по-разному на нас влияют и «учат» нас на разных уровнях (социологически, психологически, антропологически и т. д.). На ваш взгляд, каким образом городской дизайн и архитектура влияют на людей?
Я бы сказала, что влияют во многих отношениях, если рассматривать и город, и архитектурное пространство, в котором мы живем. Это влияет на нас, по той приичне, что напрямую влияет на то, как мы движемся в пространстве. Поэтому, на мой взгляд, мы напрямую от этого зависим.
С моей точки зрения, в преподавании или в образовательных мероприятиях очень важно отправиться в город или пойти изучать архитектуру, действительно активно участвовать в этой сфере, чтобы иметь возможность, с одной стороны, учиться на ней, но с другой — также понимать последствия дизайнерских решений, которые мы внедряем: как они влияют на общество? Нам необходимо иметь обратную связь от людей, нужно понимать социологические или психологические последствия для города перед тем, как что-либо сделать, поэтому в некотором роде у нас существует постоянная обратная связь.
Другая вещь заключается в том, что мы должны быть постоянно открыты для нового, для обучения новому, потому что, как я упоминала, пространства, в которых мы живем, или та эволюция пространств, которая происходит, становится все быстрее и быстрее. И тот способ, тот темп, с которым мы должны реагировать на это, должен также соответствовать этой скорости изменений. Поэтому я думаю, что нам нужно постоянно иметь такую обратную связь с дизайнерами, обществом и городскими пространствами, в которых мы живем. Та информация, которую мы получаем от них, позволяет активно отслеживать и быть в курсе тех пожеланий, которые дают жители самого города.
Я думаю, что у нас есть возможность многому поучиться у городов, у граждан, у окружающей среды. Мы должны действительно активно участвовать в этом, а в сфере образования мы должны дать людям возможность активно реагировать на ситуации, в которых они оказываются — это важно. Нам необходимо понимать, что мы можем оказывать влияние в городах, которое, по моему мнению, должно быть только положительным, тем самым формируя будущее своего жителя.
Интервью провела журналист Майя Шнедович
Статью подготовила главный редактор Дарина Каруна