«Неизвестная Украина» – таким лозунгом точнее всего можно было бы описать экспедицию по Украине во главе с Олегом Викторовичем Мальцевым, целью которой являлось восстановление методики подготовки характерника (без преувеличения, единственной имеющейся на сегодняшний день методики воспитания сверхчеловека).
Также через объектив Капитана и экспедиционной группы нам открылась совершенно новая Украина и «вывернулись наизнанку» якобы православные храмы доминиканцев и капуцинов, архитектура которых, если смотреть непредвзято, слишком уж явно напоминает европейскую. В обществе принято безоговорочно считать Украину православной, но если спросить украинцев об их истории, то выяснится, что и историю-то свою они толком не знают, а образы тех же казаков навязаны тенденциозными учебниками, фильмами, историями, легендами и окутаны мистикой. Чем больше необразованности, тем больше рождается мистики. Один мудрец сказал: «Тот, кто не знает своей истории, у того нет будущего». Дело в том, что кто-то очень усердно затирает следы нашей истории, нашей идентности, культуры, традиций, меняя тем самым нашу память.
«Человек подменяет знания своими впечатлениями, считая, что это знание».
Нынешнее состояние общества – это состояние лжи, симуляции, глобальной игры, что делает этот мир совершенно невозможным для того, чтобы человек, зная правду, смог кем-то стать и чего-то добиться в жизни. Чаще всего человек подменяет знания своими впечатлениями, эмоциями.
После завершения экспедиции нам удалось побеседовать с действительным членом Экспедиционного корпуса, доктором философских наук, профессором кафедры социологии Запорожского национального университета, академиком УАН Максимом Анатольевичем Лепским. Стоит добавить, что Максим Анатольевич один из тех, кто принял на свои плечи груз знаний, накопленных поколениями, для дальнейшего развития науки и передачи этих знаний современникам.
— Максим Анатольевич, расскажите, пожалуйста, о запорожском образе казаков? Как к ним относятся в Запорожье?
— На самом деле, непросто рассуждать об образе казаков в массовом сознании людей, потому как мне довелось самому участвовать во многих мероприятиях, связанных с чествованием казаков, с историко-культурной памятью. У нас историко-казаческой проблематикой занималось несколько ученых: профессор, доктор исторических наук, заведующий кафедрой исторического краеведения Запорожского государственного университета Анатолий Иванович Карагодин (1938 – 2003 гг.); профессор, исследователь исторических источников Южной Украины XVIII — начала XX веках Анатолий Василевич Бойко (1960-2020 гг). Анатолий Иванович большую часть времени уделял проблемам истории краеведения и истории Запорожского края, а также серьезно работал с архивами. Позже его последователя Анатолия Васильевича заинтересовало данное направление, и он продолжил работу своего предшественника, вырастив на этой почве достаточно большую плеяду молодых ученых. Сегодня же школу профессора Анатолия Васильевича продолжает доктор исторических наук, декан историчного факультета Запорожского национального университета Владимир Иванович Мильчев.
Что касается самого образа казака, конечно, это несколько вульгализированный образ, связанный с поиском идентичности, с этническими вещами. Появилось такое понятие, как «шароварщина»: способ репрезентации украинской культуры и идентичности с помощью псевдонародной крестьянской и казачьей одежды, элементов быта.
— В книгах советского историка и фольклориста Д.И. Яровницкого появляется образ казака в шароварах на рубеже XIX—XX веков. Считается, что он ориентировался на поздние этнографические источники XVIII века. Тогда же образ подхватили театральные коллективы, закрепившие в массовом сознании представление запорожца — в огромных красных штанах, вышиванке и с чубом на голове. Но тут возникает серьезный вопрос: неужели это и есть истинный образ казака? Как мы можем судить о них, что мы вообще о них знаем, а главное — откуда можем знать…
— Здесь получается интересная ситуация: для того, чтобы знать, существует не так уж много источников, в основном мы можем опираться на архивные источники западные, польские. Частично сохранившиеся архивные источники связаны с уничтожением самого казачества. В соседнем государстве в архивах Санкт-Петербурга имеется часть документов, представляющие диаспору и археологию.
В 1998 году у нас в Малой Хортице, на острове Байды, запорожскими археологами были обнаружены останки затонувшей лодки, при длительном ее исследовании удалось восстановить носовую часть, а какое-то время спустя археолог Дмитрий Кобалия классифицировал судно как «новоманерную казацкую лодку» периода русско-турецкой войны (1736-1739 гг.). Вот это, собственно, основные источники. А всё уже остальное — художественно-поэтические образы, в которых огромное множество различных домыслов да выдумок.
Всевозможные моменты, касаемо образа казака, мы обсуждали с моим другом и коллегой, академиком УАН Олегом Мальцевым, на этом поприще у нас возникло много вопросов, потому как историография рассматривает источники с разных сторон: польской, диаспорной, украинской, российской. И каждый «колотит» и крутит свое кино, зачастую много несостыковок. Даже если вы проанализируете открытые источники, то увидите совершенно разные трактовки этого явления. Кто из них прав – как говорится, «поди разберись».
С моей точки зрения, образ казака – это сильный человек, защищающий определенную территорию. Сегодня в академической истории данный образ стоит чуть ли не на уровне первой государственной важности, тем самым многие моменты заставляют меня задуматься как ученого. Например, в академической науке ставятся одни вопросы, но когда начинаешь работать в экспедиции вместе с Экспедиционным корпусом – вопросы, подымающиеся на исследование, совершенно другие; явление, предмет рассматривается совершенно под другим углом. Этот подход сильно разнится с общепринятым.
Второй значимый момент. Если берем позднее наслоение, то подскажите мне: как православные казаки могли воевать под управлением католиков или протестантов? То есть, здесь мы говорим уже о несколько других вещах, которые появились в XIX-XX веке. Мода на казаков пошла из Санкт-Петербурга, это было небольшое общество, где особо проявил себя известный поэт, писатель, известный как «дядя Гиляй» — Владимир Алексеевич Гиляровский (1855 – 1935 гг.), мать которого происходила из семьи запорожских казаков. Бытует предположение, что на известной картине И. Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» среди других героев современного ему украинского движения художник изобразил В.Гиляровского в виде крепкого казака в белой шапке и красной свитке, с богатырским хохотом, иногда этого персонажа называют ещё Тарасом Бульбой.
Еще один достаточно странный момент: когда Л.Н. Толстой написал в 1863 году произведение «Казаки», он описал казаков как некое явление — непознанное и непонятное. Оно не было связано с воинскими поселениями, это была какая-то другая субстанция, другая почва, но почему-то все, прочитав книгу, оказались в восторге. Когда мы изучали казаков, то зачастую опирались на труды знатока истории Запорожского казачества – Д.И. Яворницкого (1855 – 1940 гг.). В Запорожье же исследовал данный вопрос исследователь и общественный деятель Запорожского края Я.П. Новицкий (1847 – 1925 гг.).
— Профессор, в ходе разговора вы упомянули про массовый образ казака, могли бы рассказать поподробнее?
— У многих людей сложился образ казака как некого человека в шароварах, с широким кожаным поясом, который держит его спину при длительных переходах, на коне, обязательно имеется сабля, а может быть и две; кинжал или короткий нож (часто встречается сапожный нож длиной 30-40 см), обязательно у него в руках пистоль и лук. Но существуют также морские казаки, рассекающие волны на «чайках» (лодках), которые могли разворачиваться как в одном, так и в другом направлении.
Образ казака всегда был окутан легендами, особенно много тайн связано с тем, каким способом они могли находиться под водой, при минимальном подводном снаряжении, как они дышали. Известно, что с XVI-XVII века казаки шли под водой на казацкой подводной лодке (судно, использовавшееся казаками времен Запорожской сечи, могло некоторое время находиться под водой). Есть множество и других загадок и легенд — в свое время все эти тайны собирал прекрасный филолог В.А. Чабаненко. Легенда — это изустная (из уст в уста) история, которая могла не один раз трансформироваться в разных поколениях, изменяя при этом смысл и суть, поэтому ученому полностью опираться на легенды невозможно. Но, безусловно, определенные смыслы остались, и некоторые смыслы пересекаются с тем, о чем писал О.В. Мальцев. Например, что характерники часто были немецкого происхождения — также и у В.А. Чабаненко присутствуют эти моменты. В данном случае мы можем с большей уверенностью опираться на эти исследования, которые связывали некоторые казаческие технологии, к примеру, с Георгием Победоносцем, Святым Юрием. Его исследования дают объяснения этим явлениям, со множеством мистификаций, фальсификаций, а также непонятных, придуманных и додуманных моментов.
У Олега Викторовича есть достаточно четкая проверка подлинности источника через документы, которые могут быть связаны с дореволюционными моментами, а также проверка может осуществляться через архитектурные постройки, в которых существуют коды, символическая психология и определенная философия памяти. То есть, когда человек через среду восстанавливает именно то, что необходимо для решения задач на определенной территории. Я вам хочу сказать, что образ массового сознания несколько отличается от реальных образов.
Главную нишу в формировании образа казака необходимо отдать СМИ, телевидению, кинофильмам. Например, в США на экраны в 1928 году вышел фильм «Казаки», в котором американские авторы перенесли действие с Кавказа на «запад империи». Соответственно, уже украинским казакам приходится воевать не с чеченцами, а с турками, а в гости к ним приезжают «карпатские цыгане». Как говорится переделали все на свой лад. В те времена фильм поспособствовал зарождению казаческой темы в США, его прекрасно восприняли в американской и канадской диаспоре.
— Даже если взять соседнее государство, то у них казаки ассоциируются с повестью Н.В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки». На уроках истории нам всем рассказывали о культуре Украины, о ее истории, казачестве, традициях. Но, что мы видим? Олег Викторович едет в экспедицию по Украине и показывает нам совершенно другую, неизвестную Украину, и все это, мягко говоря, разнится с нашим представлением. Нам говорят одно, но видим-то мы совершенно другое. Как на ваш взгляд, для чего присутствует искажение?
— Понимаете, я исхожу из философии истории. И моему пониманию соответствует работа одного из достойных философов, Александра Моисеевича Пятигорского — я часто привожу его в качестве примера, потому что он для меня значим. Есть такие моменты – политизация, когда в угоду политике подгоняются исторические факты, а есть историзм, когда ключевым является объективность. И как-то была сказана потрясающая фраза, что «Все тоталитарное возможно только в том случае, когда историзма нет. Есть только политизация». И сегодня все симулякры, которые формируют нашему обществу, все эти явления с пустым наполнением — они обеспечиваются фактажом, но при этом утрачивается логика исторического процесса, смысловая часть.
Я хочу вам напомнить, что в Советском Союзе был один из принципов исторической науки — партийный, когда все рассматривалось с точки зрения классовой теории. Когда Советский Союз развалился, вместо партийного принципа начали придумывать национальный принцип, потом еще какой-то принцип и так дошло до принципа угоды той политической верхушки, которая находится у власти, но к объективности это не имеет никакого отношения!
«Хочешь что-то доказать – покажи первоисточник»
И когда Экспедиционный корпус выезжает на объект, то там совершенно по-другому поставлен научный аппарат: в центре его находится объективность. Цель Экспедиционного корпуса – это поиск правды. Хочешь что-то доказать — покажи первоисточник. А большинство людей, которые размышляют на тему истории Украины –это такой конгломерат случайно полученных смыслов, каких-то интерпретаций, зачастую не проверенных (даже в школьных учебниках), какие-то связки массового сознания — всё это случайная сборка множества разных симуляций. А вот глубинного анализа, увы, не происходит.
И еще очень важный момент, на котором хотелось бы заострить внимание. Когда в нашей нынешней «академической науке» формируется концепция, чаще всего она формируется без каких-либо источников, основываясь на чьем-то мнении. Например, опираясь на сборку цитат «авторитетных» людей, какие-то непроверенные источники и так далее. Как действует Экспедиционный корпус? Первоначально в институтах либо в полях досконально проверяется источник, и пока не будет достаточно фактов и доказательств – говорить не о чем. Когда нет полной картины происходящего, то это не более, чем гипотеза.
И поэтому большая ошибка при рассмотрении Украины – изучать только ее центральную часть, не замечая всемирную историю: здесь же масса разных пересечений, связей… Когда начинаешь читать нашу историю, то складывается впечатление, что мы сидим на каком-то острове и ничего не знаем. Происходят какие-то события, мимо нас проплывающие, иногда вмешиваются какие-то европейские политики, в итоге не создается общей картины, а имеются разрозненные куски. Вот это очень серьёзный момент.
— Подскажите, пожалуйста, как вы считаете, какова важность и значимость исследования фактической истории на территории Украины?
— Колоссальная. Во-первых, мы живем в Украине — это наша родина, все мы граждане Украины. Вопрос в чём? Есть же историческая память, а есть противоположный процесс – беспамятство. Что мы формируем: симуляции, беспамятство или память? Изучать надо память, факты, пусть даже неудобные, неприятные, неуютные для кого-то, но они не перестают быть фактами, это объективная реальность. Но большинство людей как считают: «раз мне это не нравится, то это уже не факт». Так как он уже не соответствует какому-то определенному мнению. И такой подход к науке не имеет никакого отношения, вероятнее всего, это имеет отношение к политике. А политика – это такая штука, которая под выборы или под какие-то другие задачи мобилизует часть электората против другой части электората. К целостности в Украине это не имеет никакого отношения. Это имеет отношение к расколу.
«Для человека без шор нет зрелища прекраснее, чем борьба интеллекта с превосходящей его реальностью», — Альбер Камю
Когда я выставляю какой-то пост в сети Интернет – начинается истерика у многих людей. Почему так? Они хотят услышать подтверждение мыслям своим, своего мнения. Их не интересует история, их интересуют смыслы, их желания куда-то встроиться, вставить себя в какой-то процесс. Также они уверены, что обладают какой-то экспертностью, без наличия знаний, без объективности, без поиска истины. Конечно, надо изучать «без шор», максимально стараться убирать беспамятство, даже если это неприятная вещь.
— Максим Анатольевич, насколько мне известно, вы были в составе экспедиционной группы в трех экспедициях: Рейнской, Португальской и Флорентийской, а также следили за ходом экспедиции по Украине. Подскажите, пожалуйста, чем отличается подход полевых исследований в Украине и Западной Европы?
— Некоторое время назад Олег Викторович вместе с членами Экспедиционного корпуса приезжал ко мне в Запорожье, мы вместе объездили Хортицу, посмотрели Запорожье, я им показал, что у нас тут имеется. Недавно закончилась экспедиция по Украине, Олег Викторович посетил Меджибож, проехал по Западной Украине до Винницы. Так в чем, собственно, отличие? Дело в том, что в Европе во многих местах сохранились практически нетронутыми архитектурные сооружения, по которым можно составить историю прошлого. А вот в Украине, к примеру, на Хортице был когда-то древний замок, его разобрали при строительстве Днепрогэса, и культурного исторического наследия нет, теперь составить полную картину того, что было – практически невозможно, остаются только археологические исследования да находки, которые в этой земле есть. Имеются также некоторые печатные источники, оставшиеся в архивах. В Европе храмы, соборы, сооружения можно потрогать и пощупать, посмотреть, сфотографировать. Конечно, мы видели и другие моменты, когда приехали в Севилью в Испании, а там абсолютно все реконструировано! Американцы еще в 30-ые годы помогли создать другие смыслы, комплексы, и наследие Испанской империи во многих явлениях было просто затёрто.
Некоторые симулякры мы видели и в Италии. Например, когда мы посетили Пизу –это было классическое видение, как формируются Диснейленды: вместо настоящих исторических памятников там присутствовала определенная символика и определенная символическая психология. Это как раз то, о чем сейчас пишет Олег Викторович, разрабатывая глубоко эту тему.
Все это, конечно, очень интересно, но меня больше интересовали вещи с позиции социологии города: как формируется среда, определенные контуры, заложенные в ее памятниках. И одна из самых сложных экспедиций была как раз во Флоренцию, но там присутствовала особая перцепция, особое восприятие, навязанное этими контурами. И, например, из-за этих контуров, на центральной площади, присутствовала полная расфокусировка людей. Как оказалось, все это было сделано осознанно, специально, потому, как на этой территории часто случались бунты, перевороты. Попробуйте сделать переворот или заняться боевыми искусствами в момент, когда вы расфокусированы. Все это очень серьезные вещи, для которого нужен отдельный разговор.
Экспедиционный корпус зачастую работает с теми источниками, которые сохранились до наших дней, но сначала эту работу предваряет кабинетное исследование первоисточников. И тут достаточно сильная сторона Одесского регионального отделения УАН, она заключается в том, что существует возможность переводить первоисточники с разных европейских языков: итальянского, древне-испанского, немецкого… Собственно, мало кто сейчас этим занимается, а уж тем более комплексно.
Притом, важным является в экспедиционной работе и то, что вначале формируется проверочная концепция. Допустим, во Флоренции были колоссальные изменения в исследовательской концепции. В Португалии царила достаточно теплая исследовательская среда, она была неспешная, и это специфика Португалии. Совершенно другая концепция сложилась на юге Италии, в Палермо, там плотность и нагрузка были совершенно другие.
— Профессор, задам вам еще один вопрос. Как уже было озвучено ранее, вы бывали в нескольких экспедициях, а также участвовали на симпозиуме в Палермо, и у вас была возможность видеть архитектуру, геометрию храмов, замков собственными глазами. И что удивительно, когда академик Олег Мальцев отправляется в экспедицию по Украине с Экспедиционным корпусом, в один из дней экспедиция приезжает во Львовскую область в город Золочев, и перед их ними глазами открывается «Костел успения Пресвятой Богородицы». И уж каким-то странным образом архитектура этого храма очень напоминает храмы в Европе, Италии. И это совсем не похоже на ту Украину, о которой нам всем говорят. Но самое удивительное, что на храмах установлены православные кресты, поставлены золотые купола, навешаны таблички с новыми названиями, и фактически храмы доминиканцев, капуцинов выдают за свои. Даже мемориальную синагогу переделали в православный храм. С вашей точки зрения как ученого, а православна ли та Украина, которую нам всем навязывают?
— Меня, как социолога, больше интересуют другие моменты, нежели религиозные. Например, как это все воздействует на социум, формирует отношения между людьми, формирует их мировоззрение.
В своё время я спрашивал у жителей Львова: «Почему у вас францисканский монастырь стоит в центре города и имеется много францисканских предметов? Мне ответили примерно так: «Ну, францисканцы, ну да есть, ну хорошо. Ну, мы когда-то были в Польше». Другой интересный момент, когда начинаешь людей спрашивать про символику – они просто «не включаются», не понимают, о чем речь.
Мне как-то удалось побывать в Ужгороде на конференции, нас прекрасно принял владыка греко-католической церкви, показал исторические памятники, рассказал некоторые моменты, и выяснилось, что всю эту территорию выкупили когда-то иезуиты, и передали потом греко-католической церкви. Особую роль во всем этом сыграла «австрийская теща всей Европы» — императрица Мария-Терезия, она лично обладала священным статусом, перебила мнение Папы римского, чтобы дать автономию в религиозной сфере на территории Ужгорода…
Очень многие вопросы возникают не только по поводу религиозной части. Если вы помните, Московская империя (позже – Российская) начала формироваться прежде всего с Петра I, тогда религиозное учреждение имело название Синод, и его влияние было на уровне министерства, наравне с министерством военным. Когда-то это была одна из лучших спецслужб, работающая на территории Российской империи, имеющая максимальный доступ к информации. И руководитель Синода был в генеральском звании. То есть, православная территория формировалась через силовую структуру! На мой взгляд, эта традиция сохранилась, ведь мы знаем, что, например, при И.В. Сталине многие православные священники были в погонах спецслужб.
С позиции социологии — наблюдаются другие контуры формирования власти, отношений между людьми. Я сужу с позиции общества. Культура формировалась именно тогда, когда зарождались смыслы, и, конечно, в ту пору происходила адаптация религиозных сооружений под те задачи государств, которые стояли. Точно так же, как сейчас идет форматирование исторических памятников и сооружения под задачи, которые поставлены другими участниками политического процесса. К действительности это не имеет никакого отношения.
— Максим Анатольевич, видя все разнообразие архитектуры, сооружений, строений в Украине, разнонациональное население, возникает такой вопрос, так все-таки, Украина – кто она, чья она, или просто многолика?
— Бертран Рассел в свое время попытался дать в образовании очень четкие координаты: дети сначала должны были понимать, в какой Вселенной они находятся, потом на какой планете, потом к какой цивилизации относятся. Если мы берем цивилизацию, то она европейская, но мы пограничная цивилизация, здесь произошло столкновение нескольких цивилизаций, в том числе турецкой, которая формировалась когда-то Османской империей, и давила нас с юга. Почему казаки восприняли османскую одежду? Потому что в ней легче было работать в разведке и контрразведке, и диверсионной подготовке (одеваешься, как противник). С другой стороны, в Украине я вижу очень много европейских предметов, на Западной Украине очень много именно рыцарских вещей. Если мы говорим о религиозном направлении, то здесь необходимо серьезно разобраться, ведь в Украине большое количество синагог. В свое время исследователь Тарас Возняк изучал еврейскую культуру Львова и Львовской области, изучал, какие были синагоги, изучал еврейские корни, но опять же, это всё достаточно в ограниченном временном периоде…
Сейчас нам всем не хватает целостных исследований, чтобы мы могли сами видеть все происходящие тенденции. И все-таки не хочу предварять работу моего коллеги и друга Олега Викторовича, но рекомендую, когда выйдет монография «Тайна Третьего ордена», почитать её всем в первоисточнике, а не в моей интерпретации. Там достаточно чётко описаны Северная и Южная традиции казаков-характерников, и откуда все это пришло к нам.
Интервью провела журналист Бодина Каролина