К сожалению, я не обладаю архивными материалами по данному вопросу. Да и сложно себе представить бюрократию в веке так 18 – 19-м, к примеру, или должное хранение документов при осуществлении оккупации чужой территории и ведении войн за эту территорию.
Я говорю о событиях 18 – 19 века, когда Российская империя захватила территорию Украины и Вольностей Запорожский.
Поэтому мы можем рассматривать лишь легенды, мифы, версии, ставить вопросы и пользоваться общедоступными источниками. Последнее еще и потому, что Майский – это гриф «совершенно секретно». Этот остров не был обозначен ни на одной карте после Второй мировой. Что там находилось – сейчас всем уже известно: подготовительный центр морских боевых пловцов, если просто – «морских котиков», то бишь диверсантов. Опять же возникший с редине 20 века по одной из версий в ответ на диверсию под руководством Валерио Боргезе – взрыв на линкоре «Новороссийск» (бывший «Джулио Чезаре». После окончания Второй мировой войны передан по репарациям СССР и вошел в состав Черноморского флота ВМФ СССР под названием «Новороссийск». Затонул на севастопольском рейде 29 октября 1955 года от внутреннего взрыва; в катастрофе погибло 829 человек, включая аварийные партии с других кораблей эскадры).
17-я бригада спецназа Черноморского Военно-Морского флота, которая с апреля 1961 г. там обеспечивала боевое дежурство, охрану военных кораблей, проводила испытания парашютно-десантной техники, водолазного снаряжения, подводных средств движения, стала особой гордостью этого острова в послевоенное время.
Все версии происхождения острова сводятся к тому, что он возник не сразу и не на пустом месте – на отмели. Сам остров Майский окутан легендами.
Итак, легенда первая. Основу рукотворной тверди составили затопленные баржи с песком, на которые затем укладывались камни и грунт. Указывая на мраморные надгробные плиты, лежащие справа от Свято-Николаевского собора, сложенные скамейкой, местные «знатоки» убедительно рассказывают о том, что сама Императрица наблюдала ход строительства острова именно из этого места.
Легенда вторая. Она звучит примерно так: «Большие бревна из дуба и лиственницы вырубались с одной стороны «под болт», затем ставились вертикально и закручивались прямо в дно. «Ключом» для закручивания таких болтов служили три баржи, двигающиеся по часовой стрелке…».
Легенда третья. Очень короткая: «камень привезли от разрушенных городских стен, поставили 8 орудий и гарнизон… Мыльный камень (известняк) был турками привезен, в свое время, из древней Ольвии…».
Легенда четвертая. «Сначала вбили 40 свай, а потом засыпали их камнем и привозным грунтом. Зимой свозили по льду, а когда становилось тепло, каждый рыбак или торговец, выходящий из Очакова, должен был взять с собой что-то на сооружаемый остров. В честь своего предназначения его назвали батарейным, и к 1881 году он уже был готов для выполнения поставленных задач – имелись причал, три линии укрепленных казематов и пороховые погреба».
Для придания большей убедительности своим рассказам, «знающие товарищи» уточняют, что сваи предварительно вываривались в пчелином меде.
Но обо всем по порядку.
Южный Буг и Днепр, впадая в Черное море, создали Днепро-Бугский лиман, вода в котором солоноватая, в отличии от речной. Осадки, выносимые реками в лиман, в силу разности плотности речной и морской воды, отлагаются на дне. Твердые частицы — песок, ракушки, ил, несомые речной водой, просто опускаются на дно при встрече с морской водой, образуя отмели. Такие отложения имеют дельтообразную форму и называются бар. Отмели покрыты незначительным слоем воды (до метра), постепенно к средине лимана спускаются вглубь (в некоторых местах довольно круто: с глубины 60 см до 4-х м).
Именно по причине отмелей в дельте Днепра, которые не давали пройти морским судам с глубокой осадкой, Николаев был выбран для строительства верфей и организации морских портов.
Кроме баров есть банки – отдельные отмели.
Банка (на море) — всякое возвышение морского дна; в тесном же значении Б. наз. только те, на которых глубина воды 30 фут и менее. (Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона)
Банка (морск. термин) — отмель, резкое возвышение рельефа дна; район моря с малыми глубинами. (Морской словарь)
Одним из таких природных наносов была Очаковская отмель (банка). И знаменита была своей непредсказуемостью — не раз она меняла свое расположение, чем постоянно неприятно «удивляла» моряков.
Впервые мы узнаем о дрейфующей отмели из письма-распоряжения очаковского паши своему пограничному сираскеру в переводе Виноградова А.Ю. «…Возле моих южных ворот на отмели собралась банда пиратов из глубин реки (Днепр). Пришли корабль, нужно их разогнать до прихода каравана из Генуи…». Речь, видимо, идет о козацких чайках, которые поджидали торговые суда с товаром.
Пишут таже о том, что в 1688 году очаковская банка «всплывает» в связи со знаменитым «киднэппингом». Маленькому Баязеду — племяннику турецкого султана Сулеймана II — стало плохо во время морского путешествия. Жестокий шторм укачал 11-летнего подростка. Капитан турецкого фрегата распорядился причалить к Кинбурнской косе, чтобы ребенок немного отдохнул. Здесь охрану перебили, а мальчика похитили неизвестные разбойники на лодках. Организованная погоня закончилась печально. Военный корабль с глубокой осадкой сел на мель прямо напротив древней Гилеи. А это значит, что очаковская банка «отдрейфовала» к востоку на целых четыре мили.
«Банка-путешественница» была головной болью для мореходов. Подводные течения перемещали ее на значительные расстояния.
Неоднократно отмель пытались после промеров «закрепить» на лоцманских картах. Однако, постоянные перемещения «банки-путешественницы» стали настоящей головной болью для капитанов. Тем ценнее были очаковские лоцманы – знавшие эти воды досконально. Судовладельцам приходилось терпеть издержки ради безопасности судов и грузов.
В фотоальбоме «Кинбурнская коса», который был выпущен столичным издательством в 2010 году, есть лоция начала ХVIII века, где промерными глубинами обозначен фарватер Днепро-Бугского лимана. Здесь очаковская отмель уже переместилась к западу и находится у самой оконечности косы.
Вскоре после взятия Суворовым Очакова в 1788 году его укрепления решено было срыть. Орудия же Кинбурнской крепости не могли защитить вход в лиман, они просто не простреливали фарватер.
Опять же по одной из версий светлейший князь Григорий Александрович Потемкин озаботился обороной входа в лиман и летом 1789 года он поручил составление подробного плана И.И. Меллеру, а Иван Иванович возложил сию сложную и ответственную работу на своего подчиненного Ф.П. Де-Волана.
Франц Павлович с энтузиазмом принялся за дело. Изучив систему обороны Черноморского побережья, Волан предложил несколько вариантов. В качестве центрального места рассматривалась Кинбурнская крепость с насколько возможными улучшениями. Предлагалось выстроить форт на месте высадки турецкого десанта в 1787 году. Данное место было выбрано из расчета максимального сближения с берегом, на котором находилась открытая батарея «Гассан-Паша». Оба форта могли с успехом защищать вход в лиман. Но реализация данного плана имела один недостаток, который препятствовал осуществлению этой идеи. Расстояние между «Гассан-Пашой» и Кинбурном составляло, по подсчетам Волана, 1860 саженей, в то время как прицельная дальность стрельбы крепостных орудий не превышала 400 саженей. Размышления над неудобствами реализации рассматриваемого проекта натолкнули Де-Волана на мысль возвести блок-пост прямо в воде, на отмели, которая тянется в море от края «Гассан-Паши» на протяжении 800 саженей на глубине 14 футов. Но Потемкину «предложение совершенно не понравилось». Тогда Де-Волан предложил поставить поперек фарватера между двумя точками – Кинбурном и «Гассан-пашой» плавучую батарею с орудиями крупного калибра, усиленную канонерскими лодками. Данное предложение Светлейшим также «не было оценено».
В 500 саженях от оконечности Кинбурнской косы, точно посредине фарватера находился «пустынный песчаный берег» (банка) размерами 120х200 саженей на глубине 13 футов, называемый Очаковской отмелью. В то время она время от времени даже появлялась над водой, потом исчезала, меняя свое нахождение. Иногда смещалась от первоначального положения на 200-500 саженей вдоль косы.
Де-Волан предложил на этой самой отмели спроектировать укрепленную «точку», поставив ее на искусственную «каменную наброску». Новое сооружение могло бы противостоять силе течения и движению льда.
В течение короткого времени появившуюся отмель следовало закрепить дубовыми сваями и спланировать. На новом месте предполагалось установить 48 крупнокалиберных пушек в двух уровнях. На уровне моря и на возвышении – специальных площадках. Данный план получил Высочайшее одобрение, но смерть Светлейшего не позволила ему сбыться. Все закончилось подготовительными работами. Воплощение задуманного было отложено почти на 70 лет, пока не началась очередная Русско-турецкая война (1828-1829).
К этому времени по инициативе И.Траверсе на Очаковской отмели был намыт небольшой остров со спланированной площадкой и причалом. Он выполнял роль промежуточного опорного пункта (блок-порта), где проводился мелкий ремонт оснастки парусных судов, добирались запасы воды, продовольствия и пороха. Впоследствии на острове был размещен небольшой гарнизон.
В дальнейшем, Острову Артиллерийской батареи (так он стал называться неофициально) стало постепенно придаваться важное значение, как стратегическому пункту в обороне Николаева.
Крымская война застала остров не приспособленным для использования в качестве плацдарма. Юрий Крючков в своей «Истории Николаева» пишет: «…по Днепро-Бугскому лиману оборонительную линию продолжали укрепления Очакова, Кинбурна и блок-порта между ними (современный Первомайский остров)…». Но в англо-французских документах периода Крымской войны вообще нет упоминания об острове.
Но имеем некий Николаевский замок, Никольское укрепление на старых картах:
Именно итоги Крымской войны окончательно решили вопрос целесообразности строительства укрепления у непосредственной близости у входа в фарватер.
Проект строительства артиллерийского острова был утвержден военным министром России генерал-адъютантом Д.А.Милютиным сразу после окончания Крымской войны, в 1857 году. Такое решение было принято исходя из анализа итогов недавних событий. Отсутствие береговой артиллерии в Очакове и слабость крепостных пушек Кинбурна в Крымскую войну создали реальную угрозу для Николаева, что могло привести к катастрофическим последствиям.
Николаев спас Тотлебен, соорудив систему батарей, в том числе на насыпном острове посреди лимана – остров Батарея. Кстати, с воздуха видны подводные очертания неких сооружений вокруг этого острова.
В 1873 году на особом совещании о стратегическом положении России, под председательством Государя, был принят план Тотлебена, по которому, среди других важных форпостов Империи, следовало устроить укрепления y Очакова. В частности, тогда он, вспоминая свои старания во время Крымской войны, указывал на первоочередной необходимости устроить мощные Очаковские укрепления, тем самым усиливая южные границы империи. Именно они должны были перерезать вхождение врага в Днепровско-Бугский лиман, а оттуда — и в Николаев. По тем временам это было не только революционное, но и дорогое предложение. Несмотря на это, император принял предложение выдающегося фортификатора.
Этот год принято считать годом начала строительства укреплений, названных по завершении строительства Приморской батареей. 7 августа 1874 г. проект строительства острова подписал генерал от инфантерии, военный министр (1861-1881), граф Д.А. Милютин (1816-1912).
Но непосредственно к самому строительству приступили только через три года.
Остров Артиллерийской батареи занимал стратегическую позицию в планах военного фортификатора. Вот что пишет Юрий Крючков в собственной «Истории Николаева»: «По проекту Тотлебена, Николаев должны были защищать 1088 орудий, но к моменту заключения мира в 1856 году было установлено только 563 орудия…Последние батареи построены на естественно выдвинутых в лиман косах – Волошской и Российской. Далее по Днепро-Бугскому лиману оборонительную линию продолжали укрепления Очакова, Кинбурна и блок-порта меж ними (современный Первомайский полуостров)… В октябре флот союзников в количестве 90 судов предпринял попытку прорваться в лиман. В составе этой эскадры в первый раз появились плавучие бронированные батареи, которые практически стерли с лица земли слабенькую Кинбурнскую крепость. После этой победы флот пару раз пробовал прорваться к Николаеву, но был отогнан перекрестным огнем батарей в узеньком проходе…»
К началу русско-турецкой войны 1877–1878 годов Николаевская батарея была вооружена 11-дюймовыми пушками образца 1867 года, присланными из Кронштадтской крепости, и новыми 9-дюймовыми мортирами, доставленными с пермского завода. Однако стрелять по туркам бравым артиллеристам Очаковской крепости не пришлось — османские броненосцы не рискнули войти в Днепро-Бугский лиман. Турки предпочитали обстреливать плохо или совсем не защищенные районы побережья. 9 августа 1878 г., уже после окончания войны, последовало высочайшее повеление «оставить воздвигнутые для войны 1877 года Очаковские укрепления навсегда, постепенно придавая им характер долговременных укреплений». Николаевская островная батарея все время строилась и перестраивалась и была закончена лишь к 1891 году.
По завершению Восточной войны 1877-1878 гг. Э.И.Тотлебен, занимавшийся построением фортов в Кронштадте, прибыл в Очаков, где вскоре появились современные укрепления, система подземных мин, возведены внушительные батареи, усилено вооружение в городе.
Именно во время Крымской войны искусственный остров превратился в мощное фортификационное сооружение. Появляются минные погреба и проектируются механические элеваторы для подъема и опускания снарядов.
Военные инженеры Борисов и Паукер установили крепостные батареи из 12 круговых пушек и 6 подъемных артиллерийских орудий, которые после выстрела опускалась в шахту и были недоступными для ответного удара. На молу выставили мортиры. Строительство острова закончено в декабре 1880 г.
К 1881 году остров уже имел свой причал, склады, сорок казематов, пороховые погреба, железнодорожную ветку. Предметом особой гордости служили дальнобойные орудия и мортиры. Они были установлены на подвижных платформах для кругового обстрела, которые специальным механизмом поднимались из казематов, а после стрельбы опускались глубоко под толщу камней и песка, делая их неуязвимыми для ответного огня врага.
С островом связана судьба лейтенанта Петра Шмидта. Его арестовали 15 ноября 1905 года и отправили из Севастополя в Очаков. Затем доставили на остров Артиллерийской батареи, где держали в одном из казематов до 6 марта 1906-го. Отсюда офицера перевезли на Березань и расстреляли.
Протяженность острова Майский и ныне составляет 1400 м, а площадь — 7,3 га. Он создан на шпунтовых сваях, вбитых в грунт по конфигурации острова. Между ними насыпаны камни и глина, а сверху — песок, завезенные из Очакова и Кинбурнской косы. Предотвращая разрушение острова штормовыми волнами, вокруг острова сооружен внушительный каменный оградительный мол.
Говоря об инфраструктуре острова, расположенного за 3,5 км от Очакова, он напоминает Кронштадт. Ничего удивительного, учитывая николаевский опыт Тотлебена. Это скорее Кронштадт напоминает Майский.
В начале 20 века на острове были установлены: тринадцать 11-дм (280-мм ) пушек образца 1877 г. и одинадцать 9-дм (229-мм ) мортир, а также пять 6-дм (152-мм ) пушек в 190 пудов, две 57-мм и восемь 9-фн пушек. 9-фунтовые пушки были обычными полевыми образца 1867 г., их использовали в качестве противодесантных, а вот 57-мм береговые пушки системы Норденфельда использовали в качестве пристрелочных, так как скорострельность 11-дм пушек и 9-дм мортир была невысока: один выстрел в 2–3 минуты. Все орудия были установлены открыто за каменными или бетонными брустверами, как это было принято в русских морских крепостях. К началу мировой войны на острове были дополнительно установлены четыре 152/45-мм скорострельных орудия Кане.
В 1914–1917 годах германские и турецкие корабли, как и в войну 1877–1878 годов, предпочитали обстреливать незащищенные города — Ялту, Евпаторию, Феодосию и порты Кавказа, а в Днепро-Бугский лиман и не пытались соваться.
Так что боевое крещение островной форт Николаевский принял лишь в Гражданскую войну. 26 июля 1919 г. десант белых захватил остров Николаевский. Детали установить не удалось. Известно лишь, что из четырех 152/45-мм орудий два были уничтожены белыми, а у двух других красные сняли и утопили замки. Судя по всему, и остальные орудия форта Николаевский были приведены в негодность. Дело в том, что бои за Очаков длились свыше двух недель. При этом береговые батареи города обстреливали только корабли белых — крейсер «Кагул», канонерская лодка «Кубанец», эсминец «Жаркий» и др., а на острове белые установили лишь корректировочный пункт.
В связи с общим наступлением Красной Армии в начале февраля 1920 г. белые бежали с острова. Красные на Николаевской батарее нашли лишь выведенные из строя орудия, а казематы, брустверы и другие инженерные сооружения остались невредимыми. 1 мая 1920 г. большевики переименовали батарею в «Остров 1 Мая», позже его стали называть «Первомайским», а иной раз просто «Майским». С Балтики на остров были доставлены четыре 130/55-мм корабельные пушки. Официально считалось, что они все находятся на острове на батарее № 8, но на самом деле на острове их установили только три, а еще одну поставили на плавбатарее (речной барже), приписанной к острову. Кроме того, на Первомайском установили 76-мм полевую пушку на специальном станке, приспособленную для зенитной стрельбы. В конце 1920-х годов на острове Первомайский (на батарее № 8) были установлены две 203/50-мм пушки с балтийского линкора «Андрей Первозванный». Эти орудия, равно как и 130/55-мм пушки, были временно установлены на деревянных основаниях. В конце 1920-х годов 130-мм пушки убрали с острова, а число 203-мм довели до четырех и установили их на бетонных основаниях. В начале 1930-х годов для острова Первомайский Ленинградскому Металлическому заводу заказали четыре 180-мм дальнобойные установки МО-1–180 со сроком изготовления: конец 1936 года. Однако в связи с возрастанием японской угрозы на Дальнем Востоке эти МО-1–180 были отправлены на береговые батареи Тихоокеанского флота.
На острове отрабатывали маневры водолазы-разведчики, подводные диверсанты, «люди-лягушки», «живые торпеды», «морские дьяволы»…
Майский во время войны 1941 — 1945 годов был длительное время неприступен, считаясь выдающимся гидротехническим сооружением в мире: моряки держали оборону на протяжении полугода после падения мощно укрепленного Очакова.
К 22 июня 1941 года на острове Первомайский дислоцировалась 22-я батарея в составе четырёх 203-мм пушек и четырёх 76-мм зенитных орудий.
25 августа 1941 года командир батареи № 22 докладывал: «Противник беспрерывно ведет губительный огонь по острову Первомайский. На батарее осталось всего двадцать четыре 203-мм снаряда». К этому времени из Севастополя была выслана 120-тонная парусно-моторная шхуна «Штепенко» с боекомплектом для Первомайского. В ночь на 30 августа шхуна подошла к острову. Немецкая артиллерия открыла огонь, но защитники острова, выпустив последние снаряды, привели вражеские батареи к молчанию. Прибывший боекомплект был отправлен в погреба, и батарея № 22 продолжила артиллерийскую дуэль с немцами.
Остров Первомайский в конце сентября 1941 года оказался во вражеском тылу. В связи с общим ухудшением обстановки на Южном фронте командование приняло решение оставить Первомайский. 22 сентября бронекатера № 105, 202, 204 и 402 Дунайской флотилии приняли на борт защитников Первомайского. Эвакуация прошла организованно и, самое удивительное, без потерь. В дула орудий были заложены тротиловые шашки, взрывом которых дульные части были разворочены, и орудия не подлежали восстановлению. Так закончилась героическая оборона острова Первомайский. 23 сентября эвакуирован гарнизон с соседнего острова Березань.
В июне 1953 г. руководством ГРУ Генштаба ВС СССР было принято решение о создании семи морских разведывательных пунктов специального назначения (МРП СпН). Формирование первого из них — 6-го МРП СпН — началось в октябре того же года в Севастополе в районе бухты Круглой. В марте 1961-го 6-й МРП был переведен на остров Первомайский (Батарейный). На новом месте стали регулярными совместные учения с кораблями, подводными лодками, частями флота, пограничными войсками и органами МВД. Личный состав части выполнял учебно-боевые задачи по прорыву государственной границы, высадке на побережье противника, ведению разведки военно-морских баз, уничтожению объектов условного противника и т.п. Кроме того, с 1961 г. разведывательные группы части стали проводить боевую подготовку на Тендровской и Кинбурнской косах. 15 августа 1968 г. 6-й морской разведывательный пункт разведки Черноморского флота был реорганизован в 17-ю отдельную бригаду специального назначения (ОБрСпН) в ведомстве разведки ЧФ.
1992 – развал Союза. Бригада присягнула на верность Украине.
Журналист Даниил Кляхин, который в качестве специального корреспондента газеты «День» побывал на Майском в 1998 году, беседовал с офицерами и осматривал «таинственный остров», писал: «…От любопытных глаз остров прикрыт буйной растительностью. Большинство построек как бы «вмонтированы» в остров сбоку — они остались еще с прошлого века.
Жизнеобеспечение на острове автономное. Вода очень вкусная, мягкая — добывается из скважины глубиной около 100 метров. Постоянно урчит дизель, вырабатывающий электроэнергию…»
В 2004 году «Укроборонсервис» объявил конкурс по реализации 28 объектов недвижимости на острове Майский. Начальная цена – 9 684 058,73 грн., с НДС (20%) — 1 614 009,79 грн. (смешные 220 000 долл. США). Как нужно не любить свою страну или даже ее ненавидеть, став предателем по идеологическим или сугубо корыстным мотивам, чтобы додуматься продавать стратегически важный военный объект???
Покупка не состоялась…
Аналогов острову Майский нет. Построен в 19 веке. Не так давно. Сейчас инженеры, строители, фортификаторы смогут повторить такое?
Автор: Тарасенко Евгения Васильевна, адвокат, журналист, сотрудник НИИ «Памяти»