Менталитет – явление загадочное, спорное, можно даже сказать одиозное в современной науке. Определений того, что есть менталитет чуть ли не больше десятка и многие из них довольно расплывчатые, а те, которые достаточно определенно говорят, что такое менталитет, как правило — это истолкование интерпретации той или иной школы в рамках присущему этого определению ограничений.
Разумеется, мы не доверяем современному позитивизму, решили сами открыть что же такое менталитет. Поскольку нам известно, что в соответствии с принципом глубинной психологии «архетипичности», соответственно с принципом прототипологии, все действенное, эффективное, результативное всегда имеет свои корни в прошлом и, несомненно, понятие «менталитет» тоже имеет такие корни и их просто нужно найти.
Вот мы и поищем в истории европейской науки корни понятия «менталитет», именно как научного феномена, именно как проблемы, которой до нас занимались наши славные предшественники.
По традиции немецкая философия сразу привлекает наше внимание. В этом ключе нельзя не вспомнить понравившуюся мне фразу моего коллеги, доктора психологических наук, профессора Беха Ивана Дмитриевича:
«Что хорошо, то из Нюрнберга…»
В первую очередь — это Георг Гегель и его учение об объективном духе нации. Как известно Гегель был объективный идеалист и он считал, что идеалистические феномены существуют, объективны также как и материальная реальность, и, более того — они приоритетны по отношению к физической реальности. Особенно эта яркая приоритетность проявляется в том, что касается массовой психологии.
Точно также, как на уровне индивидуального поведения дух человека определяет его проявление в физическом мире, также и на уровне коллективной психологии дух данного народа, нации влияет на его судьбу. Мы знаем, что примерно таких же взглядов придерживался Иммануил Кант. Еще более интересным для нас в этом отношении являются философские взгляды Фридриха Шееллинга, которые кстати говоря, очень гармонично сочетают юнгианские идеи архетипов. И хотя Юнг тогда еще не создал свою концепцию, но философию Шеллинга он в своих трудах описывает, как предшествующую базу, на которую он опирался. Шеллинг рассматривал психологию именно как объективную составляющую духа народа.
Конечно же мы должны вспомнить Вильгельма Вундта, который вообще является основоположником психологии как науки, по крайне мере, если мы говорим о психологии, как о социальном институте, то основоположник этого социального института — Вильгельм Вундт, потому что он создал первую психологическую лабораторию, первый факультет психологии. Именно благодаря ему психология начала существовать как социальная структура. Он был очень разносторонней личностью: очень серьезно занимался и экспериментальной психологией, и интроспективной психологией, но к концу жизни его увлекла тема массовой психологии. Понятия душа, дух, психология масс — это то, чем Вильгельм Вундт занимался особенно плодотворно во второй половине своей жизни.
Продолжением этого стала антипозитивистская или культурная историческая немецкая школа, которую возглавил Вильгельм Дильтей, и которая была достаточно серьезной для позитивизма 19 века , а немецкая культурноисторическая школа повлияла и на антропологию и на этнографию, и на психологию, и, в первую очередь, на глубинную психологию.
Все эти имена — это представители разных направлений того, что называется «психология жизни», «антипозитивисткий подход гуманистических наук» или «понимающая психология». Ивсе эти славные имена так или иначе касаются темы — дух наций — или та глубинная сила,которая побуждает народы к определенным сценариям поведения. И, если мы соотнесем то,что в немецкой научной школе называлось духом или психологией нации, и то, что сейчас пытаются охарактеризовать как менталитет, то мы имеем много схожего.
Интересно, что более результативней и более подробно тему менталитета исследовали не психологи, а антропологии. Почему?
Исследования менталитета европейских народов и наций и в те времена, и в наше время является темой весьма неоднозначной, а вот исследуя менталитет туземцев, живущих в первобытном строе, ничьи интересы не задевались.
В 19 — 20 веках антропология была наукой относительно свободной от идеологии. Ведь когда в 19 веке началось исследование массовой психологии и первые попытки определить, что есть менталитет, все эти попытки проходили на колоссальных соцаильнополитических потрясенияхтого времени. Мы помним становление индустриального капитализма, колониальной системы, передел мира, который в конце концов выльется в первую мировую войну. А в чем было отличие первой мировой войны от предыдущих войн: она отличалась жесткой и продуманной идеологической борьбой. В первой мировой войне за идеологию взялись всерьез, а естественно, если речь идет об идеологических аргументах, то в ход идет все: и политика, и философия, и история, все что угодно. Поэтому и начались заявления о том, что немецкий менталитет бесспорно организованнее, дисциплинированнее, чем менталитет других наций, поэтому Германия должна быть лидером европейского континента. Но это идеологема была создана еще до первой мировой войны. Естественно, когда идеологи формировали эту идеологему, они опирались, в первую очередь, на перечисленные выше имена.
Но, если они хоть как-то придерживались принципа этической нейтральности в науке, то представители французской школы, и особенно Жозеф Артюр де Гобино, который написал Эссе о неравенстве человеческих рас (впоследствии его теорию взяли на вооружение национал-социалисты Третьего рейха), довольно серьезно и обоснованно излагали свои доктрины, объясняя почему одни расы выше других, обосновывали психологическое превосходство (или особенности менталитета) одних народов над другими.
Поэтому антропологи, культурологи, такие как Брони́слав Ка́спар (Ка́спер) Малино́вский, Люсьен Леви-Брюль — они в этом отношении добились более достоверных результатов. Антропологи смогли в своих исследованиях обнаружить самые древние доисторические корни менталитета, то, что в свое время было психологией племени, потом превратилось в психологию общины народности,а уже потом превратилось в то, что Гегель назвал духом нации, а мы сейчас называем менталитетом. У антропологов 19-20 века была возможность это исследовать, пока еще были сообщества малозатронутые цивилизации. Сейчас таких сообществ не осталось. Вот почему нельзя не замечать этот научный этап исследования менталитета. Вот почему и чем ценны для нас, в плане изучения менталитета, исследования именно антропологии.
Естественно, само понятие менталитет однозначно соотносится с предметами исследования глубинной психологии и прототипологии. Речь идет о неких глубинных детерменантах, которые с блестящей генеральной идеей описал в своих книгах Джамбаттиста Вико. Главная книга Вико — это «Основания новой науки об общей природе наций». Удивительный ученый,который до сих пор стоит в науке особняком, неаполитанский дворянин, преподаватель, профессор неаполитанского университета, совершенно уникальный человек, чьи работы менее известны и написаны им работы в том числе о том, что делать, чтобы что-то получить.
И поскольку мы с моим коллегой, другом академиком Олегом Викторовичем Мальцевым изучали труды, жизнь и деятельность госоподина Джамбаттиста Вико, мы можем сказать, почему он так малоизвестен. Элементарно — потому что трудно разобраться в том, что он пишет. У него настолько причудливый стиль мышления именно потому, что он архаический или прототипологический. Это человек, который как ученый мыслит древними фундаментальными смысловыми конструкциями. Чтобы понять, как ему это удалось, надо подробно изучить биографию этого человека, как ему в эпоху 18 века, так называемого просвещения, открылись такие способности. Скорее всего, причина лежит в том, что Неаполь во времена Вико был культурной столицей Европы, куда съезжалась вся немецкая, британская, французская, итальянская профессура, которая работала при дворе Святого Константина. Вся элита была здесь — в Неаполе. Концентрация всего мира на одном квадратном метре. Можно изучать мир,не выходя за его территорию.
Гегель и Вико смогли осуществить такой удивительный прототипологический синтез, благодаря которому появилось такая удивительная концепция. Через труды Вико мы можем определить для себя те корни, уходящие в глубокую древность, которые являются прототипологией научного поиска.
Поддерживая традиции настоящей науки, сохраняя преемственность, обращаясь к трудам Джамбаттиста Вико, нельзя не обратить внимание на то, что в вопросе психологии, истории Вико особенно часто дискутирует с Геродотом и Платоном. И этих двух личностей мы и можем назвать одними из самых первых исследователей понятия менталитета. И, если у Геродота изучение менталитета носит описательный характер — это метод индуктивного исследования, то Платон — это дедуктивный метод, от общего к частному, некий объективный подход. Но и тот и другой подходы являются в сущности основой, одними из прототипов в европейской науке понятия «менталитет». А, если мы вспомним историю Геродота и философию Платона, и попробуем описать, о чем они говорят, то на современном языке мы бы как раз это и назвали коллективным бессознательным.
Если на индивидуальной психологии мы говорим аутентичность, то на уровне коллективной психологии мы можем сказать — менталитет. Как есть в характерологии понятие «ядро характера» (то, что выходит за пределы самого характера как социальной модели), точно также на уровне коллективной психологии есть социальный характер (он изменчив, он меняется в процессе истории), а есть ядро национального характера — оно меняется гораздо медленнее. Левон в своих работал описывал то, что он назвал душой расы, он описывал ядро национального характера французев, немцев, славян и особенно подробно описывая менталитет французов. Он пишет как на самом деле медленно на протяжений столетий менялся менталитет французов.
Само по себе слово менталитет — очень позднее, появилось не раньше 19 века. Как это раньше называлось? В своих работах наши предшественники менталитет называют групповой душой. Люди в 16-17-18 веках явление менталитета воспринимали — как групповую душу.
В нашей терминологии мы бы сказали, что менталитет — это инвариантная персонифицированная память предков. Заметьте — инвариантная и персонифицированная.
Почему так важны эти два определения? Потому что память предков есть вариабельная, лабильная, которая меняется с течением времени. А инвариантная персонифицированная — это константа. То есть – это память предков, которая не меняется, потому что она всегда актуальна.
В философии это называется аксиология, то есть уровень аксиомологических ценностей,которые всегда актуальны, всегда действенны. Почему персонифицированных? Потому что — эта память предков, как пишет Геродот, а до него египетские историки, она носит образ прототипологической личности, патриарха, легендарного и нередко тотемного основоположника (царствующих династий, чаще всего), но на самом деле всего народа. Взять ту же Персидскую империю. Считается, что первой династией была династия Ахеменидов, потому что легендарный Ахемен первый собрал кочующих персов и сказал: «Мы великий народ и мы будем править этим миром». Так и возникла первая династия Ахеменидов и так началась создаваться Персидская империя. Столетия спустя у спартанцев возникла династия героклидов,потому что был Геракл в свое время, и пошла династия, которая начала править Спартой. У египетских фараонов вообще прямое божественное происхождение. И так у каждого народа.
Так развернуто и глубоко в наше время об этом — о древних фигурах отцов основателей — пишет Ми́рча Элиа́де румынский, французский и американский философ, философ культуры, религиовед, историк религий, этнограф и писатель).
Итак, есть инвариантная персонифицировання память, представленная в виде некой сверхличности и эта сверхличность, ее влияние на душу народа (коллективное или индивидуальное) на протяжении столетий действительно не теряет своей актуальности.
Например, у немцев — это одиозная фигура Железного Зигфрида. Одиозная то она одиозная, но это инвариантная фигура. В душе у каждого немца живет Железный Зигфрид. И не важно сколько прошло столетий. В переводе с древненемецкого Зигфрид — тот, кто владеет победой, побеждающий. Вот вам и менталитет.
Резюме
Исходя из исследований, мы можем сказать — менталитет это архетипологическая, прототипологическая, инвариантная, персонифицированная память предков.
И величайшей силой менталитета является его инвариантность
Возможно, когда-то в истории человечества наступят времена, когда изменятся и эти основы менталитета, но как говорил Левон «сотни лет проходит, а душа расы почти не меняется». И, если в перспективе 1000 лет что-то поменяется — то это далекие горизонты. Но, пока мы можем говорить как о научном факте, что менталитет — инвариантная составляющая.
Если мы знаем менталитет, то это нам позволяет прогнозировать важные события и изменения, особенно в долгосрочной исторической перспективе.
Записала главный редактор Каруна Дарина по материалам доклада PhD Александра Сагайдака в рамках исследования менталитетной составляющей в «Психолого-философском обществе»
Статья из выпуска № 7. Скачать весь выпуск